Мику опять лентяй!:,)

[demiem]

Сказка про дружбу



2006 год.


Сказка про дружбу
Прекрасная богиня Ахинея сидела на камне, и задумчиво ковыряла в носу, вытирая добытое о широкую спину Джина, который удил рыбу. Чех – искуситель крупного масштаба, изгнанный из ада за какое-то доброе дело, молча пинал камешек.
– Рыба не ловиться, – мрачно доложил Джин.
– Ловись, сволочь! – рявкнул Чех в воду, и попытался стрельнуть глазами.
– Ничего у тебя не получиться, сняли тебя с должности, – усмехнулась Ахинея.
– Молчи! – оскалился демон. Богиня захихикала.
– Сейчас ты у меня получишь! – Чех скорчил рожу и выпучил глаза. Он все еще не мог привыкнуть, что больше не может метать молнии взглядом.
Джин и Ахинея расхохотались. Вид у Чеха был глупее некуда.
– Ну и рожа у тебя!!!
– Аккуратно, а то глаза вываляться, – смеялась Ахинея.
– Или лопнут, – поддакнул Джин.
– Вот когда вернусь домой! – погрозил грязным пальцем Чех, щуря свои зеленые глаза.
– А-а-а!!! Вот это видел!!! – воскликнула Ахинея, вытаскивая здоровенную козявищу. Джина так и передернуло. У бедняги было страшное похмелье после местного самогона. Его выгнали из всемирной партии джинов (ВПД) за пьянство. И его аргументы, что джин вообще не существует без бутылки, ну некоторые лампы, короче без тары, не возымели успеха. Партийное собрание было неумолимо. Одновременно с ним с Олимпа изгнали Фемиду – богиню правосудия, которая брала взятки.
– Только попробуй вытереть это об меня!
– Испугался? – Ахинея затыкала пальцем с козявкой Джина.
– Фу! Фу! – отмахивался тот.
– Что делаете? – раздался громовой бас Фемиды.
Все обернулись. Престарелая богиня правосудия присела на траву, широко зевая.
– Вот рассуди, – начал Чех, – кто из нас сильнее?
– Кто больше дает? – Подняла бровь Фемида.
Чех махнул рукой:
– Взяточница.
На минуту все замолчали.
– Джин! Опять бухать! – воскликнул Чех, оборачиваясь к Джину, который втихаря доставал из-за пазухи что-то булькающее.
– Ну, вы все знаете, я целиком и полностью завишу от бутылки, – виновато потупился Джин.
– Алкоголик, – заключил Чех.
– Во! ¬¬¬Навесил всем ярлыки, – недовольно заворчала Фемида, поправляя свою пиратскую повязку на один глаз. Вообще она, не смотря на миф отлично видела обоими глазами, а повязку носила чтоб, так сказать совсем уж не выходить из образа.
– Интересно где Муза и Купидон? – задумался Джин, отпивая большой глоток.
– Не Купидон, а Скупидон, – поправила Ахинея, – он жадный как я не знаю кто! Фемида тебе слово.
– И сказала я, что это правда, – многозначительно изрекла богиня и добавила после небольшой паузы, – денег не дает.
Все опять замолчали. Наши герои сильно друг друга недолюбливали, особенно был недоволен Чех.
На склоне небольшого холма показалась фигура человека. Она перевалила через вершину и начала спускаться вниз к реке.
– Кажется это твой миленький идет,– почти по слогам произнес Чех поворачиваясь к Ахинее.
Незадачливую богиню турнули с Олимпа за любовь к обычному смертному человеку. Но небожители постоянно путали и называли его вместо Смертного Смертником, что приводило человека в неописуемое бешенство.
– Ты вернулся! – улыбнулась Ахинея, когда Смертный подошел к ним, и обнял ее
– Любовь сюсюрата,– презрительно фыркнул Джин закидывая удочку.
– Я б тебя искусил… – задумчиво проговорил Чех.
– Это ты мне?– Спросил Смертный отрываясь от богини.
– Не…Это я ей.
– Ну-ну…– Ахинея присела на камешек.
– И как ты можешь жить .в этом мире?– спросил Чех у Смертного.
– Тут хорошо, вам понравится.
Чех плюнул в воду: – Шняга.
– С милым и в шалаше рай, – заметила Ахинея.
Все кроме Чеха, который считал, что в аду лучше, тяжело вздохнули.
– Скорей бы срок изгнания прошел, – тихо проговорил Джин.
На минуту воцарилось молчание, каждый из изгнанников думал о своем.
– Рыба…– протянул Джин, вытаскивая удочку, на конце которой болтался микроскопический пескарь. Это уже десятая рыба.
– Это не рыба, – вздохнул Чех.
– Кто будет себя хорошо вести, когда вернется? – спросила Ахинея.
– Лично я буду поосторожнее, – сказала Фемида.
– А я буду пить и ныкаться, – сказал Джин.
– А я вас буду скушать, – произнес демон.
– Короче никто исправляться не думает, – подытожила Ахинея.
Как ни странно, – кивнул Джин.
День клонился к концу, на западе небо покраснело и верхушки сосен приобрели рыжеватый оттенок.
– Не такие уж вы и боги, – сказал смертный, – некоторые люди и то божественней. Верно сделали, что сослали вас сюда, может чему и научитесь.
Джин пожал плечами:
– Может.… А может и нет.
Дальше разговор как-то не клеился, потому что Ахинея со смертным ушли гулять, Джин уединился с бутылкой и рыбой, Чех от всех отвернулся, а Фемида разводила костер.
Думаю, пояснения мои никому уже не нужны, и так понятно все ясно. Их изгнали, отправили как бы в ссылку, а когда срок истечет, их заберут назад. В итоге смертный предложил изгнанникам не плохое место в лесу, где они могли бы поселиться, и сам остался с ними, поскольку там была его возлюбленная Ахинея.
* * *
На следующее утро Чех как обычно был в плохом настроении, он сидел мрачный на камне и не с кем не разговаривал.
– Чех, чего ты опять не в духе? Что с тобой? – спросила Ахинея, садясь рядом.
– Что со мной?!! – вспыхнул демон, – Да мне надоело сидеть здесь! День за днем видеть ваши рожи!
– Ух! – Фемида повернулась к ним, – Разбушевался! Иди, если хочешь, тут никто тебя не держит.
– Заткнись, дура старая! – завопил Чех, – Иди сама отсюда!
– А я не жалуюсь, – пробасила Фемида, отворачиваясь.
– Девочки, не ссорьтесь, – с издевкой произнес смертный, вылезая из шалаша.
Чех зарычал, и его темные глаза вспыхнули, но к великому его сожалению, кроме как выпучивать и таращить их до покраснения он ничего не мог.
Смертный громко расхохотался.
– Ну ничего! Мы еще поквитаемся, – прошипел Чех.
– Да, конечно, – смертный скорчил рожу и выпучил глаза, передразнивая Чеха.
Все засмеялись.
Злость и обида переполняли Чеха, но он не показал виду, а только хмыкнул и потупился. Нет ничего хуже бессилия.
– Ладно, все хватит, – строго оборвала всеобщее веселье Ахинея, – Бедному Чеху и так хуже нас всех.
– Это почему это? – спросил Джин.
– Потому, что он один тут, ну как бы это… плохой, вот.
– Он плохой?! – засмеялась своим басом Фемида, – Да он даже таракана убить не может!
– Они противные и переносят заразу, – пробубнил Чех, – Вроде коллеги мои, если так это рассмотреть, – Он не решался признаться, что до смерти их боится.
– Да вон Фемида и то злее, сколько народу покарала, почем зря, – подал голос Джин.
– Вы когда-нибудь видели Чеха за плохим делом, а? – продолжила Фемида, – Он может только дуться и ворчать, портя всем настроение.
А это разве хорошо? – подхватила Ахинея.
– Но и не так уж дико плохо.
– Но плохо же! Чех, ты хороший демон, только тебе нужно потренироваться в пакостях.
– Его пакости оканчиваются на краже печенья у меня из сундука, – ухмыльнулся Джин.
– Да! Да! – закричал Чех, – И надо сказать оно у тебя гадкое! Сухое и плесенью отдает!
Ситуация накалялась. Ахинея решила, что разговор нужно срочно переводить на другую тему.
– Слушайте, а вот кто знает какие-нибудь истории? – натянуто улыбаясь, выпалила она.
– О чем? – осведомилась Фемида, – У меня большая судейская практика могу кое чего рассказать.
– О том месте, где мы находимся.
– Ну, думаю, никто кроме твоего ненаглядного олуха-смертника, – буркнул Чех.
Все глянули на смертного.
– А-а… Хотите послушать историю о злобном лесном дьяволе, – прищурившись, сказал тот, – Это очень страшная история, кстати он живет в этом лесу. Да-да. Расскажу, если перестанете называть меня смертником.
Последняя фраза человека была жестоко проигнорирована.
– О… Кто же? – спросил Джин.
– Я предлагаю вам всем собраться у костра, поесть, а я расскажу.
Никто, конечно, не показал, что ему интересно послушать. Но все сделали вид будто им чего-то понадобилось возле смертного. Кто якобы собирал там ветки для костра, кто сел позавтракать хлебом с сыром на траве, кто будто бы грелся на солнышке, которое пробивалось сквозь листву деревьев.
– Ну, вы готовы слушать? – смертный заметил, как изгнанники постепенно подтягиваются к нему.
– Если хочешь, низкое пресмыкающееся, можешь бубнить там, что хочешь, –сообщил Чех, который примостился ближе всех. Ему было чертовски интересно послушать про дьявола, ведь это типа его родственная душа, – Тебя все равно никто не слушает, – добавил он.
– Да, – поддакнул Джин.
– Ладно, – усмехнулся смертный заметив, как горят от нетерпения глаза демона, – Я начну бубнить с того, что это жуткое порождение зла, пугает жителей здешнего городишки уже много лет, оно очень кровожадно, у него узкие светящиеся глаза, говорят, кто глянет в них, тот тотчас же погибает. А еще лесной дьявол вылавливает людей, забредших в лес, в чащу и жрет их при луне в живую. Он огромных размеров, может бать выше вот этой сосны даже, – он указал на высокое дерево рядом с Ахинеей, – а может становиться в рост человека, но высокого. Он такой тощий и костлявый, он покрыт жесткой черной, как уголь шерстью. У него огромные, острые клыки. Он очень страшный, – смертный выдержал паузу, интригуя слушателей.
– Ну что дальше-то? – не выдержал, наконец, Джин.
– Я подумал, меня никто не слушает, и перестал рассказывать, зачем? Вам же не интересно, – лукаво ответил он.
Воцарилось молчание.
– Я хочу послушать, – пробасила Фемида, – Мне интересно.
– Хорошо, тогда я продолжу, – сказал юноша, все облегченно вздохнули, – Ну так вот. Рассказывали, что однажды два парня видели как из леса выбежало на опушку адское создание, ну я его описывал, оно было таким гигантским, что его голова возвышалась над верхушками сосен, а в зубах у него был человек, видимо грибник какой-то, оно мотало им из стороны в сторону и кровь брызгала во все стороны, потому что головы у человека не было! А двумя днями позже в лесу нашли голову этого человека, она была надета на сучек, а в глазах ее стоял такой ужас, что ребята, которые ее нашли, мигом поседели и всю жизнь, потом заикались. Вот такая история, тело так и не нашли. Сожрал при луне, как пить дать, – смертный закончил свой рассказ в полной тишине.