Про кино, про любовь.

Сегодня посмотрел замечательный фильм, хожу под впечатлением, и решил поделиться с вами
Начнем с того, что я люблю мелодрамы. А ещё люблю фильмы Люка Бессона. И сегодня нашел в залежах дисков фильм "Ангел-А"
Посмотрел и понял, что выедающий мозг количеством транляций по ТВ, "Пятый элемент" был всего лишь черновиком, причем неудачным.
Бессон, как настоящий француз хотел снять крсивую картину о любви. Но подлый Голливуд сбил его с пути истинного - "У нас тут Брюс Уиллис на складе пылиться, надо бы блокбастер состряпать. Так что на тебе Люк, годовой бюджет какой нибудь Уганды, и ваяй".
Вот так всегда
Но Бессон не сдался, и все таки снял все как он хотел. И не зря, скажу я вам, ох как не зря!!!
Всем настоятельно рекомендую!

@музыка: Энимал джаз - Этажи

@настроение: лиришное

@темы: "кино"

---

Взято у Akira


Если бы ваша жизнь была фильмом, какой бы в этом фильме был саундтрек?

1. Берем плеер
2. Включаем перемешивание, play. Далее - next. На каждый вопрос, указанный ниже, ответом будет название выпавшей песни.
3. Не жульничать!

Ну что - страшно? Начнем...

1. Опенинг: Gazzete - Art drawn by vomit
2. Пробуждение: Discord - Океан
3. Первый день на работе: Канцлер Ги - Марш крыс
4. Влюбленность: Лихолесье - Дорога назад
5. Сражения: Gackt - Yami no shuuen
6. Неприятности: Malice Mizer - Gekka no Yasoukyoku
7. Корпоротивная вечеринка: Вадим Степанцов, `Бедлам-Капелла` - Наше богатство
8. Жизнь прекрасна: Gackt - Seckret Garden
9. Погоня: Gackt - Seven
10. Ретроспектива: Рома В.П.Р. - Валенки
11. Счастливая свадьба: Канцлер Ги - Гимн клана Брег Ан Дер
12. Финальная битва: Miyavi - Baka na hito
13. Сцена смерти: Malice Mizer - Gardenia
14. Похоронная мелодия: Инструкция по выживанию - Афганский синдром
15. Эндинг: Miyavi - Onpu no Tegami
16. Постельная сцена: Кровавый утренник - Краля (послушайте песню, не пожалеете)vkontakte.ru/audio.php?35229
17. Расставание: Miyavi - JPN Pride
18. Встреча: Рома В.П.Р. - Крыша
19. Скандальные сцены: Аnimal Dжаz - Как люди (Тоже в тему)
20. Одиночество: Слот - Колыбельная

все песни на русском языке попали точно в цель, интересно, японские так же точно?

---

Она вновь мне улыбнулась...

сегодня, под конец рабочего дня, она смотрела на меня и улыбалась (только не надо говорить, о том что на меня без улыбки не взглянешь!! я сам знаю) мне страшно оттого, что можно желаемое принять за существуещее...
сегодня вечером я прочитал в её взгляде - "действуй! я уже заждалась!"
на следующей неделе я таки подарю ей цветы, это хороший способ задать волнующий меня вопрос, а там, будь что будет...
я плохо представляю, что будет со мно в случае её отказа, но это будет страшно...
наверное, я на самом деле её люблю...
Она, это самое лучшее что случилось со мной в Москве, (помимо знакомства с Мику,(Мику-чан, ты вне конкуренции, как всегда!))
Она, тот стимул, из-за которого я каждый день иду на эту тоскливую и скучную работу... если бы не она, я бы за эти три года сменил бы работ пять, примерно..была возможность, но... на этом сраном складе, мне светит мое солнце, и пусть иногда его заволакивают тучки, всё равно, мне тепло и радостно, оттого что она рядом.

извините меня, родные, но поделиться очень хочется... иначе, образно говоря...

---

Я в картинках...

сегодня мне напомнили об одной из моих старых фотографий, и мне стало стыдно, что до сих пор не поделился ею с Вами



Это новый год

---

какие же они тупые!!!!

На меня этот клип тоску нагнал, если честно
Мне показалось, что Мив был приглашен в этот клуб на корпоратив, словно какой нибудь выпускник "Фабрики звезд", простите за бранные слова.. Мияви старается, играет, а эти сволочи....
не понимаю, как можно слушать Мива сидя!!???

@музыка: "Miyavi"

@настроение: Янки, гоу хоум!!!! Уроды!

@темы: "Miyavi"

---

Мику опять лентяй (часть 5)

– Вот те раз. Приехали, – проговорил Смертный, – Демон перепил.
– Честно, – продолжал Чех, – Это очень сложно для меня, быть демоном, я не хотел вас обижать, мне всю жизнь приходилось делать то чего я не хочу.
– Бедненький Чех, тебе хреново, да? – участливо осведомилась пьяная Ахинея.
– Ты это серьезно? – спросил Джин.
– Да. Не верите?
– Просто ты был всегда э… как бы не особо к нам расположен, – объяснил Смертный, – А тут такое!
– Я хочу еще кое-что вам сказать, – Чех подобрал с земли свой длинный хвост и принялся его мять от волнения.
– Прими для храбрости, – посоветовал Джин.
Демон эффектно прокашлялся и начал, не выпуская хвост из дрожащих рук:
– Др… Ну это… Дру… Ну как бы друзья, – после этой фразы он сделал паузу, но ни чего не произошло, и он продолжал, – Понимаете, все что я вам до этого говорил, это не правда. Просто я боялся, что Сатана кинется меня карать, а теперь я понял, что даже если он явится убить меня, я должен вам сказать… Я вас это… Я это… Ну как там…,– Чех умоляюще глянул на Джина, Джин щелкнул по шее, намекая, что для храбрости все же надо, – Ну это… Я вас… Ох… Как это сложно… Я ничего подобного раньше не говорил.… Сейчас подождите, Я.… Ох…
– Да, ладно, блин мы и так уже все поняли, – сказал Смертный.
– Я вас считаю своими друзьями, уважаю, вы мне очень нравитесь, я даже вас типа полюбил, вот. Простите засранца, – наконец выдавил Чех.
Все захлопали.
– Не смущайте его! Не смущайте! – замахала руками Ахинея.
– Ой, как это трогательно! – всплеснул лапочками Сюсюша, – Чех ты просто герой! – И он тут же прослезился и принялся вытираться платочком.
– Да не реви! – поднялся со своего места Джин, – За это надо выпить! Давай, Сюсюша сюда свою пробочку! Чех садись! Прощаем мы тебя.
– Ты вообще ничего, нормальный, – пробасила Фемида, подсаживаясь к Чеху, – ворчишь только много, а так ничего.
– Предлагаю белый танец! – завопила Ахинея, – Чех, приглашаю тебя!
– Ну вот! – обиделся Смертный, – Может мне тоже пламенную речь произнести?
Не бузи, дорогой, – успокоила его богиня, – Ну, Чех, потанцуем?
Чех смущенно помялся, поглядел на Смертного. Смертный сморщился, но согласился. И правда, чего бузить, праздник же.
Все кто умел играть, разобрали инструменты, и зазвучала какая-то веселая мелодия.
Ахинея и Чех вышли на середину поляны. Богиня дала ему руку, Чех взял ее, и они закружились в танце. Этот момент Чех запомнил как один из самых счастливых. Вокруг них развивались ленты Ахинеи, ночь, музыка. Демону казалось, что все остановилось, время, окружающий мир, на сердце так легко, только он , Ахинея, поляна, музыка и ночь живого леса. Он улыбался. Чех давно не танцевал, но быстро все вспомнил и теперь был счастлив по уши, если бы ни одна очень большая неприятность.
* * *
Вдруг лампы и свечи потухли, подул порывами холодный ветер, зашумела листва. Чех и Ахинея остановились, музыка стихла.
– Что это? – прошептал Сюсюша.
Черный Властитель не избавился от привычки эффектно появляться. Сначала из земли перед столом повалил черный дым вперемешку с молниями и искрами, потом во все стороны стали разлетаться красные лучи, врезаясь в деревья и рассыпаясь, ну вот, в конце концов, столб дыма стал расти, дорос до нижних веток сосен и начал принимать форму.
Папуля как всегда в своем репертуаре, – вымолвил Чех, отступая на шаг.
Тем временем столб окончательно исчез и на его месте возник Сатана во всей его красе и с подсветкой снизу. Облачен он был в кольчугу, напоминавшую сальную шкуру дряхлого грызуна. Он принял слишком большой рост, не учтя, что появится в лесу, и, сделав первый шаг вперед, ударился головой об ветку, но виду не подал.
Глаза его злобно сверкнули, когда он увидел Чеха среди, сбившихся в кучу, существ.
– Ага! – громко воскликнул он, – Что за фигня?
Чех нервно сглотнул:
– Ничего особенного.
– Ага! – Сатана оглядел праздничный стол, – Кушаете тут во всю, пьете значит…
– Есть чуть-чуть, – пропищал Чех, отступая еще на шаг.
– А друзей всяких заводим тоже, так чуть-чуть?
Чех повертел рукой в воздухе, якобы не то не се.
Костлявый властитель повернулся к остальным.
– А вы! То же мне, вот для чего вы Чеха с пути сбили, а? Теперь ему только в утиль дорога. Ладно, – вздохнул Сатана, почесывая длинным пальцем свою тощую спину, – вы тут делайте что хотите, а Чеха мне придется забрать.
– Он не сделал ничего плохого, – прошептал из под стола Сюсюша.
– Вот именно! Так он еще и в любви вам тут всем признается, позор! Блин, сами понимаете мои чувства, хотя от кого так от Чеха я ждал всего, что угодно. Он же у нас неформал, – Сатана бросил укоризненный взгляд на Чеха и повторил, – Позор.
Чех закусил губу. Он не знал, что ему делать, в утиль не хотелось. Конечно, он сам виноват в этом, но как он мог поступить иначе, теперь его дом здесь.
– Ну что, Чех, пошли домой, – Со вздохом произнес Черный Дьявол.
– А что если я навсегда останусь здесь! – Вдруг закричал Чех.
– Че? – не понял Сатана.
– Пусть это будет моим наказанием – на всегда остаться на земле! И хлопот меньше! – демону приходилось высоко задирать высоко голову.
– Но… Тогда я буду должен лишить тебя твоей силы навсегда, это же ужасно! – Властитель явно растерялся.
Пусть! Я согласен! Прошу тебя! Ведь это все равно, что утиль. Я же как бы умру для всего мира, как демон!
Сатана задумался.
Вся остальная компания стояла, разинув рты, никто такого не ожидал. Чех затаил дыхание, теперь он точно знал, что хочет, он хочет жить. Не существовать вечно, а жить.
– Значит, ты от меня отрекаешься, – наконец вымолвил Сатана, – Я могу либо превратить тебя в кучу дерьма, либо принять твое предложение.
Чех кивнул, потом добавил:
– Не на что другое я не согласен. Если надо будет, я готов с тобой биться.
– Ну-ну, Чех! Ты такими фразами не бросайся, я же подлый, могу и на бой согласиться, – предупредил он его, – А там я тебя в два счета… Ну ладно, – он опять помолчал, подумал и в конце концов изрек:
– Чего с тобой еще делать, Чех, никогда ты хорошим демоном не был, убивать тебя… Да, что уж там, живи. Можешь остаться.
Чех расплылся в улыбке и оглянулся на друзей, они тоже улыбались.
– Не чего не понимаю, чего ты радуешься, – В недоумении произнес Черный Властитель.
– Тебе нужно побывать в ссылке, тогда поймешь, – отозвалась Фемида.
– Спасибо, – прошептал Чех.
Сатана пожал плечами и собрался исчезнуть столь же эффектно как и появился, из под его ног опять повалил дым, но вдруг что-то затарахтело, дым стал стелиться по земле и окончательно исчез.
– Проклятая пиротехника! – проворчал Черный властитель, – никогда не срабатывает хорошо дважды. Извините, – он щелкнул пальцами и просто пропал. Воздух с хлопком заполнил образовавшееся пространство.
* * *
Во дела…, – протянул Смертный, садясь на лавку.
– Напасть! Протрезвел с перепугу, вот неприятность, – посетовал Джин, – Пил, пил… все зря, опять сначала начинать.
– Молодец, – Фемида положила руку Чеху на плечо, – И сказала я, что это верный шаг.
Все понемногу начинали приходить в себя. Осознавать, что произошло.
– Теперь ты останешься со мной, – робко спросил Сюсюша.
– Ну да, – ответил Чех, – Вроде того.
– Дорогой, я тоже хочу остаться на земле, – обняла Смертного Ахинея, – с тобой.
– Вообще-то, – начал Джин, – В В. П. Д. мне не разрешат взять с собой мой самогонный аппаратик. А я уже так к нему привязался…
– Ну раз так, – развела руками Фемида, – Я бы тоже осталась. Все равно в меня уже никто не верит.
Повисла пауза.
– Ладно, может продолжим праздник, если это вообще теперь возможно, – спросил Сюсюша.
– Еще как возможно! – воскликнул Джин, – Так! Смертник зажги свечи и лампы, Чех садись, Фемида, Ахинея! Тащите еще вина. Такой повод, а мы не пьяны!!!

---

Мику опять лентяй (часть4)

– Счастливо пописать, Фемида, – ответил он, и тихо добавил, – И спокойной ночи.
С утра у Джина, конечно, было похмелье. Он слонялся туда-сюда по лагерю и ныл. Все остальные же перекусив яблоками, хлебом и сыром, собирались к Сюсюше, который обещал приготовить им пирожки на завтрак.
Все находились в веселом расположении духа. Шутили. Смертный не мог нарадоваться на такую резкую перемену изгнанников. Правда, ему все же довелось поцапаться несколько раз с Чехом из-за посуды, но, в общем, все было хорошо.
Тут вообще-то не чего особенно рассказывать. Дальше они каждый день проводили у Сюсюши, помогали ему по дому, гуляли, купались, устраивали пикники, ходили за грибами, ловили рыбу, а по вечерам по долгу сидели у лесного дома и слушали его истории, которым просто конца не было. Для пущего удобства лагерь перенесли на половину Сюсюши, а когда было холодно или шел дождь, все набивались в холм и спали в единственной тесной комнате на полу.
Джин быстро научился делать вино, а потом каким-то чудом соорудил из подручных средств самогонный аппарат, и теперь гнал мутную жижу из чего попало.
И что очень важно изгнанники, глядя на Сюсюшу, стали все больше сдруживаться, а Чех и Смертный ссорились только по одному разу в день. Это – прогресс.
Что же касается Чеха, то он стал подзабывать о своем происхождении. Все чаще он включался в веселые разговоры, смеялся, рассказывал анекдоты, дружески хлопал Фемиду по плечу. Одно угнетало Чеха: все же он не может рассказать им о том как ему тяжело, как не легок труд служителя тьмы, особенно для него. И в конце концов он страшился Сатаны, который вообще, наверное, не пустит его обратно если он раздобрится окончательно, он ведь и так ведет себя неподобающе. Приличного демона за это как следует отчитали бы, а то и сослали не на долго, но поскольку Чех давно не был уже приличным демоном, провинялся часто и раньше, поэтому надеялся, что если когда его будут забирать и Сатана припомнит все его промашки, эта затеряется в куче других, и просто не вспомнится. Хотя Чех и сам начинал понимать, что слишком увлекся своими проявлениями дружбы, что пора бы остановиться, но он не мог. Уж слишком нравилось ему это теплое отношение друг к другу, ведь его заметно зауважали и как он, в глубине души, надеялся, может даже полюбили. Все это было приятно и замечательно, что в конце концов Чех плюнул и решил наслаждаться жизнью. Хотя одно не изменилось – по утрам Чех, по-прежнему, был невыносим.
* * *
С момента появления изгнанников на чудненькой полянке прошел уже месяц. Смертный, Фемида, Сюсюша и Джин копались в Сюсюшином подвале. Ахинея готовила ужин, а Чех ушел купаться.
По словам лесного, сегодня был какой-то праздник и нужно было отыскать какие-нибудь украшения, посуду и всякие другие вещи, которые могли бы создать праздничную обстановку. Ахинея по этому поводу сшила себе платье из шторы в доме Сюсюши и чертовски гордилась своим творением.
– Что это? – Смертный поднял с пола какую-то штуку, она сверкнула в его руках когда на нее упал луч света от керосиновой лампы, которую держал Джин.
– Это сокровища!!!– воскликнула Фемида, и глаза ее заблестели не хуже вещицы у Смертного в руке.
– Нет, что ты, – отозвался Сюсюша, копаясь в большом пыльном сундуке.– Это зеркало моей покойной бабушки, оно просто как бы граненое по краям, потому так блестит.
– Тьфу, облом, какой, – пробормотала Фемида, возвращаясь к раскопкам груды старой ерунды в углу. Богиня была уверена, что где-то в подвале должны быть спрятаны сокровища, и хотя Сюсюша это отрицал, Фемиду было не переубедить.
«Здесь же жили целые поколения Сюсюш, наверняка у них были сокровища»– заявила она и мотая лампой бодро потопала в подвал.
На что Сюсюша пожал плечами и тяжело вздохнул.
– А я вот точно нашел сокровище! – вдруг завопил Джин, – Сюда! Все сюда!
Фемида вскочила и понеслась к Джину со скоростью как то не вязавшейся с ее почтенным возрастом, чуть не сбив в тесноте подвала Смертного и Сюсюшу направлявшихся туда же. Джин поднял над головой какой-то небольшой предмет, напоминавший палочку.
– Что это!? – завопила на бегу Фемида.
– Флейта! – торжественно ответил Джин.
Фемида резко остановилась. Смертный и Сюсюша налетели на нее сзади, и как кегли попадали на пол.
– А где сокровища? – спросила Фемида, не обращая внимания на недовольные вопли сзади.
– Здесь, Фемида! Здесь не только флейта, здесь есть еще гитара, бубен, разве это не сокровища? Какой праздник без музыки?
Фемида была готова разрыдаться, или убить Джина, но взяла себя в руки.
– Что ж, – процедила она сквозь зубы, – По крайней мере действительно будет по веселее. Я умею играть на флейте.
– Я на гитарке могу! – подхватил Смертный.
– А я могу бить в бубен, – сказал Сюсюша, – гитара для меня слишком велика, хотя я тоже умею, – добавил он со смущением опуская глаза, – это ведь первый праздник, который я буду отмечать по настоящему, я очень волнуюсь.
– Не волнуйся, – Смертный положил ему руку на плечо, – Ты приготовил отличное угощение, главное много, и вина у тебя всем хватит, будет весело, я обещаю. Тем более
Мы нашли инструменты, будет музыка, а Ахинея хорошо поет.
Сюсюша молча кивнул и улыбнулся. Все вернулись к своим занятиям. В конечном итоге было найдено: куча лент и гирлянд, десять ламп, которые развесили вокруг поляны, куда внесли большой стол, сколоченный Смертным, инструменты, большое блюдо, свечи, которые было решено разместить на столе, и здоровенный хрустальный кубок, который Джин сразу определил себе. Приперся Чех с купания, принес каких-то ромашек, натыкал их где только можно и начал помогать Ахинее развешивать между деревьями гирлянды и ленты. Юная богиня сама вся обмоталась и обвязалась лентами, и теперь стоило подуть ветерку, как она становилась похожа на бельевую веревку, но самой Ахинее ее наряд очень нравился. Свои длинные рыжие волосы она перевязала в нескольких местах голубыми и белыми лентами от чего ее шевелюра казалась еще пышнее и длиннее. Веснушек на конопатом личике богини, казалось стало еще больше, но это ее ничуть не портило.
Фемида и Сюсюша таскали из холма на большой стол тарелки, блюда с едой, бутылки вина, Джиновский вонючий самогон и прочее, а Смертный и Джин настраивали гитару, развешивали лампы и вообще делали всю остальную работу.
Настроение у всех было праздничное, хоть никто кроме Сюсюши не знал, что это за праздник, все равно им казалось, что вечер сегодня очень важный и волшебный.
Праздник назывался «Ночь живого леса». Было поверье, что все лесные твари должны веселиться и прославлять свой лес, в котором они живут. Для суеверного Сюсюши это был очень знаменательный день, а точнее ночь. И все остальные быстро заразились от него этой торжественностью, и поскольку тоже жили теперь в этом лесу, дол-
жны были праздновать этот праздник, тем более никто не был против.
Когда все приготовления были закончены и обитатели поляны как можно лучше приодевшись, расселись за стол, уже почти стемнело.
– Итак, – сказал Сюсюша, стоя на лавке, чтобы быть повыше, и сжимая в лапке кубок, размером с рюмку, – Я хочу произнести тост. Давайте выпьем за наш лес!
– Наш лес самый лесистый лес в мире! – подхватил Смертный.
– Да!– кивнул Сюсюша и продолжил, – Так вот. Пусть наш лес будет таким же красивым и нетронутым. За наш лес! – Сюсюша выпил содержимое кубка и поморщился.
Все остальные набросились на вино и еду.
И вот праздник Ночи живого леса начался. Все смеялись, пили, ели, подшучивали друг над другом. Сюсюша просто сиял от радости, никогда у него еще не было такого веселого праздника.
* * *
Чех опрокинул очередной кубок и почувствовал, как по всему телу разливается приятное тепло, а в голове уже начинает гудеть. Он оглядел застолье. Все тоже уже порядком голосили песни под гитару Смертного. Джин пил самогон.
Чех сфокусировал взгляд на Смертном. Типа они были врагами и должны быть по идее, но теперь он почему-то не видел в нем ни чего враждебного. Русые волосы, добродушное лицо, обычный парень, и чего он его так ненавидел? Ведь если к нему хорошо относиться, то и он будет тебя уважать. А Ахинея. Дурочка конечно, но довольно милая. Джин – веселый, Фемида смешная… Чех даже сам не знал, почему они так ссорились. Почему ему хочется им доверять. Может потому что на самом деле Чеху они с самого начала нравились.
В это время Смертный украдкой разглядывал Чеха. «Вообще-то он ни такой дурацкий», – думал он – «Даже на человека похож, если бы не рога и длиннющий хвост с кисточкой».
Непонятно, что заставило Чеха так поступить. То ли он был пьян, то ли всеобщее веселье его так растрогало, это не известно. Во всяком случае, он встал и заговорил:
– Плевать мне на Сатану! Пусть карает!
Все замолкли и уставились на демона.
– Понимаете, – робка глядя в землю, начал Чех, смелость как-то сразу его покинуло, но он сумел собраться, – Я хочу извиниться за все плохие слова, которые я вам говорил. Я это не от сердца, работа у меня такая, а на самом деле вы мне нравитесь.
Изгнанники в недоумении уставились на Чеха.

---

Мику опять лентяй (часть 3)

– Да не, он наверное просто такой облик принял,– ответила Джин – Давайте, нужно брать его пока он маленький.
Все подняли свое оружие и, приготовившись к бою, стали медленно, чтобы не нашуметь, приближаться к лесному дьяволу. Фемида в одной руке тащила дубину, а во второй Смертного, который, зажмурившись, тихо постанывал.
Обладатель серой задницы был явно очень занят своим делом и совсем не обратил внимания, на то, как, совсем рядом, зашелестела трава.
* * *
Сюсюша мыл картошку в небольшом синем тазике. Он тяжело вздохнул и вытер лапки о вафельное полотенце. «Вот так всегда, не чего не возможно успеть за один день, всегда приходиться что-то откладывать на завтра», – подумал он, разгибая затекшую спинку. Подняв обеими руками кастрюлю с помытой картошкой, зверек хотел было направиться домой готовить ужин, но обернувшись увидел, что над ним зависли пять фигур с палками в руках.
– Ой! – Воскликнул Сюсюша, роняя кастрюлю и прижимая к груди крохотную пушистую лапку. Картошка рассыпалась по траве.
Горе – охотники с воплями покидали свое оружие и уже собирались броситься бежать, как Сюсюша заговорил:
– Господа, господа, стойте, вы чего-то хотели?
Все застыли на месте, наконец, Чех разлепил губы и промямлил:
– Ты че, этот… Лесной дьявол что ли?
– Ну если хотите, то да, – кивнул скромно Сюсюша, опускаясь на колени и начиная подбирать картошку, – Не хотите ли чаю? Пойдемте, зайдем ко мне домой, я вас пирогом угощу.
Сюсюше редко доводилось с кем-то встречаться, а если и доводилось, то все сразу почему-то убегали сломя голову, а ведь ему так хотелось с кем-нибудь поговорить.
– И это лесной дьявол! – Выбился вперед Джин, – Ну-ка, превратись в большое страшилище!
– Яне умею, – смущенно признался Сюсюша, – Я не умею ни в кого превращаться.
– Как?! Не умеешь?! – Джин был дико разочарован, – Ну почему?!
– Я не знаю, – пожал плечами зверек, – Простите, что не оправдал ожиданий, но я честное слово не умею.
– И что же, здесь нет больше никаких злодеев и чудовищ?!
– Нет только я.
– Ну что вы, я прям не знаю! – воскликнула Ахинея, подходя к Сюсюше и помогая ему собирать картошку, – Не видите что ли, бедный лесной дьявол из-за вас все растерял, а вы его еще вопросами донимаете, помогли бы.
– Прошу вас, леди, зовите меня по имени – Сюсюша, – попросил Сюсюша, улыбаясь, что наконец нашел нормального собеседника.
– Ахинея, – представилась богиня, – А эти кретины – Чех, Джин, Фемида и мой возлюбленный.
Кретины, недовольно бубня, тоже стали на корточки и принялись искать укатившуюся картошку.
Именно в такие моменты Джину хотелось коньяка. Неужели последняя надежда вернуться домой, без всякого срока, приказала долго жить.
– Так что насчет моего предложения зайти в гости? – напомнил Сюсюша.
– Ну что ребята, заценим его пирог? А любимый? – обратилась к товарищам по проколу Ахинея.
Смертный, только что вышедший из коматоза, закивал как китайский болванчик.
Чех пожал плечами:
– А почему бы и нет, раз не удалось вам осуществить свои грандиозные планы, хоть чайку попьем. Кроме того, лично я устал и есть хочу.
– Ой, как хорошо! – Всплеснул лапочками лесной (будем его так звать), – У меня дома замечательный пирог с вареньем и плюшки, и конфеты, – Сюсюша взял кастрюлю с собранной картошкой и засеменил к холму, который торчал прямо посреди поляны.
Смертный, Фемида, Чех, Ахинея и удрученный Джин пошли за ним, а лесной продолжал тараторить на ходу, да так увлекся, что чуть снова не уронил свою кастрюльку:
– Я вам картошечку пожарю, если захотите, вы же голодные наверное. А еще я сам вино делаю, оно правда…
– А вот отсюда по подробней, – оживился Джин.
– Вино, – повторил Сюсюша, оборачиваясь.
–А можно будет его попробовать? – Лукаво осведомился Джин.
– Сколько угодно, я-то его не очень пью, только иногда, водичкой разбавляю, или когда заболею, нагреваю и пью горячее, очень помогает, или когда бессонница могу выпить чуть-чуть, на донышке, тоже помогает, а так я его не пью.
– Такой продукт пропадает, – Покачал головой Джин, – Ну ни чего, это мы исправим.
– Э… Ты смотри, никто тебя обратно тащить не будет, – Предупредила его Фемида.
– Да разве этот Сюсюша может сделать крепкое вино?! Посмотри на него, ему крышечку понюхать, он уже свалится. У него, наверное, не вино, а компот, ну хоть что-то, сама понимаешь.
Джин ошибался.
* * *
– У него, что ли гранитовая печень?!!! – прокряхтел смертный, таща на себе увесистого Джина, который был не в состоянии идти самостоятельно.
Джин был счастлив. Он безвольно болтался на плече Смертного и мычал себе под нос, что-то, что в идеале должно было быть песней.
Ахинея и Фемида шли впереди, оживленно болтая, и время, от времени взрываясь смехом.
Чех как всегда шел позади и испытывал смешенные чувства. Так это странно все. Вообще радушно, такое существо как Чех, никто никогда не принимал, обычно его изгоняли, а не звали в гости на пирожок.
Компания засиделась у Сюсюши до глубокой ночи. Он оказался просто идеальным хозяином, к тому же хорошо рассказывал истории. За один вечер и половину ночи, он рассказал их столько, что было сложно припомнить все: веселые, страшные, легенды о рыцарях и волшебниках, и одна интересней другой. А еще он очень хорошо готовил, если бы Сюсюша не был маленьким серым зверьком, его наверняка взяли бы без раздумий работать поваром в шикарный ресторан.
Уходить никому не хотелось, но было еже очень поздно, и к тому же Джин просто зверски набрался.
Сюсюша проводил своих драгоценных новых друзей до тропинки, ведущей к их лагерю, дал с собой фонарики взял с них обещание, что они непременно зайдут завтра. Сюсюше никак не хотелось отпускать изгнанников, и если бы Фемида не уговорила его возвратиться домой, то зверек проводил бы их до самого лагеря. А ведь было даже страшно подумать, что это маленькое существо пойдет одно, среди ночи в лесу! Так что лесному пришлось возвращаться домой.
Всем очень понравился этот Сюсюша, теперь никто и не вспоминал, что совсем недавно они хотели его убить.
* * *
Чех проснулся оттого, что ему очень захотелось в туалет.
Демон осторожно приподнялся на локтях. Что-то было не так, как-то очень тепло… И тут он понял. Раньше они все, ложась спать, старались расположиться дальше друг от друга, боялись уснуть, подозревая остальных в недобрых намереньях, мерзли, свернувшись в калачики. А теперь с одного бока, повернувшись спиной, спала Ахинея, а с другого сопел, распространяя запах перегара, Джин. Чех уже собрался возмущенно всех растолкать, но вдруг остановился. Если он сейчас прогонит их, то еще одну ночь проведет, трясясь от холода, а так очень тепло и уютно, нет, скандал можно отложить до утра.
Чех встал на ноги и крадучись направился к ближайшим кустам.
«Почему же все так переменилось, значит, не только я задумался. Может это потому, что мы познакомились сегодня с Сюсюшей, он живет один, совсем один», – думал демон, – «А мы вместе и этого не ценим, ведь если бы нас раскидали по миру по одиночке, нам без нашей волшебной силы было бы куда сложнее. Теперь, ведь приходиться есть, находить еду самим, холод этот по ночам… А как Сюсюша рад был хоть кого-то встретить».
На самом деле Чех не был злым, он был даже добродушным, иначе его никогда ба не посетили выше описанные мысли. И совсем он не хотел, работа у него была такая. Видимо когда новоиспеченные души распределяли кто в рай кто в ад, его по ошибке сунули не туда.
Из Чеха получился бы не плохой божок. Лучше всего индийский, так как демон имел склонность к самопогружению. Он мог бы быть отзывчивым, мог бы даже влюбиться. А после каждой пакости его мучила совесть.
Вырулив из кустов, Чех направился обратно, чтобы занять свое тесное местечко между Ахинеей и Джином, как перед ним из тьмы возникла фигура, при ближайшем рассмотрении это оказалась Фемида. Она, похоже, тоже испытывала последствие после обильного чаепития у Сюсюши.
– Это кто? – испуганно спросила богиня. Она не могла спросонья разобрать кто перед ней.
– Твоя совесть, – мрачно ответил Чех и поплелся дальше.
– Ты куда?
– Обратно спать, – он улегся на свое место и закутался в одеяло.
– Чех, ты что ли? – вопросила Фемида в темноту.
Демон ничего не ответил, он повернулся на другой бок и закрыл глаза.
Послышалось как богиня сплюнула, потом пробасила:
– Спокойной ночи, Чех.
Чех улыбнулся. Значит точно, не один задумался об этом.

---

мику опять лентяй (часть 2)

– Ты сказал, этот лесной дьявол обитает где-то поблизости? – наконец спросила Ахинея.
– Ну да. В этой чаще, – кивнул смертный, – По крайней мере так рассказывают.
– Ага…– протянул Джин.
– Что? – повернулся к нему смертный.
– Нас четверо, ну Чех не считается, если с ним – пятеро, а дьявол один.
– Ты к чему клонишь? – не поняла Фемида.
– Если мы избавим здешних обитателей от этой напасти, это ведь будет хорошее дело?
– Ну?
– Очень хорошее…
– Ну?
– Так нас за такие дела могут, и домой вернуть без всякого срока! – торжественно воскликнул Джин, и ждал, видимо аплодисментов.
– Э… Эт вы ребята без меня, – поднял руку Чех, – Меня за такие дела еще на пару сотен лет оставят пухнуть тут.
– Но мы-то вернемся! – вскочил с места Джин, – Коллеги, мы должны разобраться с этим дьяволом, я уверен, нам это под силу! Ну?!
Все задумались.
– И все же это идея, – кивнула, наконец, Фемида, – В крайнем случае, запустим к нему Чеха, а они-то уж там договорятся. А терять нам все равно нечего.
– Кроме наших задниц, – напомнила о самом главном Ахинея.
– Я же говорю, у нас Чех есть, если что, то он заключит с ним сделку, кровью подпишут и все зашибись!
Чех усмехнулся.
– Вы что же думаете, я с вами что ли пойду? Помогать вам буду? Во – дудки, – он скрутил фигу и сунул ее Джину под нос.
– Будешь, Чех, будешь, – зловеще улыбнулся смертный, – Ты же теперь только глазюки выкатывать можешь, а нас смотри как много.
– Это что, угрозы!!!? – взвизгнул демон, вскакивая на ноги.
– Не знаю, – пожал плечами смертный.
– Ах! Ах, так! Вот значит как вы со мной! С великим искусителем!!!
Но кроме как крутиться вокруг себя и пыхтеть, он ничего не мог.
– Так ты с нами или… – начал смертный.
– Или темная, – заключил за него Джин.
Чех резко остановился, а потом вдруг, как ни в чем не бывало сел на место, и непринужденно сказал:
– А хотя, я пожалуй пойду с вами, ладно, ладно, не надо благодарности, вы же мне эти… ну… друзья это кажется у вас называется. Ахинея, дай мне пожалуйста сыр.
Фемида подняла брови и хотела что-то ответить, но Ахинея пнула ее ногой по ботинку и богиня правосудия промолчала.
Решено, они собрались идти охотиться на лесного дьявола после обеда.
А теперь лирическое отступление:
Лесного дьявола звали Сюсюша, он был ростом не больше метра, покрыт серым пушком, на голове торчали маленькие остроконечные ушки, а глаза были большими и печальными.
Сюсюша был склонен к полноте, очень любил детей, умел пускать мыльные пузыри носом, печь пирожки и в довершение всего косолапил. Он жил в холме, с виду самом обычном, но когда лесной дьявол вставал перед ним и произносил какую-то абру-кадабру, то открывалась дверь.
Сюсюша страдал клаустрофобией и поэтому больше любил находиться на улице. Его ужасно мучило, что его обзывали лесным дьяволом, и что у него такая дурная репутация, ведь он сроду ни кого не жрал при луне, его мутило от вида крови и вообще он был вегетарианцем.
* * *
Ну что ж. Наш храбрый отряд плотно пообедав, отправился на подвиг, во главе со смертным, который показывал дорогу, «Веди нас, грязный смерд» – как выразился Чех.
Набрали с собой всего чего только можно: палки, дубинки, ножи заточенные в колья ветки, веревки, короче все, что могло пригодиться в этом нелегком деле.
Джин гордо вышагивал за смертным, за ним шли, обсуждая прелести и недостатки земной жизни, Ахинея и Фемида, замыкал шествие Чех, таща за собой по земле здоровенную дубину, и ворча себе под нос.
– А если он убьет нас? – спросил смертный, которому стало страшновато.
– Убить он может только разве, что тебя, нас укокошить ни так-то просто, – ответил Джин.
– Это что же? Вы меня на верную гибель ведете? – смертный и впрямь почувствовал себя смертником.
– Не волнуйся, милый, мы тебя в обиду не дадим – успокоила его Ахинея.
Джин, Фемида, а особенно Чех зловеще захихикали.
– Такое ощущение, что я снова оказался в школе, училка говорит, класс – большая дружная семья, а на самом деле все только и ждут чтобы надрать тебе задницу, – пожаловался юноша.
–Да… А ты, что в школе был слюнтяем? – Ухмыльнулся Чех.
Не фига! Только разве, что в младших классах, а потом я показывал всем, что я по настоящему чего-то стою.
– А… Ну-ну… – Демон закатил глаза и многозначительно закивал.
Больше они ни о чем не говорили. Теперь за каждым кустом, за каждой кочкой, за каждым деревом смертному, который уже в мыслях сам себя называл смертником, мерещилось чудовище, оно то восставало из тени, то наблюдало из-за кустов. Теперь-то он по-настоящему пожалел, что поведал своим подопечным эту историю и смело предложил выступить в качестве провожатого. Нет, лучше бы он остался в лагере, был бы целее, а вдруг Лесной дьявол оттяпает ему чего-нибудь жизненно важное, и он на всю жизнь останется калекой, а то и вообще сожрет при луне, и все только из-за того, что он связался с этими одержимыми неудачниками.
Тут Фемида запела нечто на латыни, похоже это был какой-то гимн или по крайней мере боевая песня. Но получилось довольно заунывно, что еще больше вывело смертного из состояния спокойствия. Правый глаз начал нервно подергиваться, колени предательски задрожали, во рту пересохло. Здесь так и пахло нечистой силой. Сосны были какие-то слишком высокие, трава слишком зеленая, а одуванчики как-то слишком по одуваньчиковски смотрелись.
– Какая неприятность, верно? – язвительно заметил Чех, глядя на смертного, который боязливо озирался по сторонам.
– Ох, да кто бы говорил! – ответил тот.
– Ладно, ты – грязный смертный червь, когда мы придем?
– А что тебя так волнует? – юноша остановился, – Собственно мы уже совсем почти на месте, а проще говоря, конкретного места нет, так что можешь считать, что мы уже пришли, теперь будем обследовать местность.
Чех молча кивнул.
Тем временем Джин вышел вперед и сообщил:
– Чую нечистый дух, знаете ли.
– Это наверное от смертника, – сказал Чех.
– Чего?! – вспыхнул тот оборачиваясь к демону, – я же сказал меня так не звать!!!
– И правда духан тут стоит, что надо, – Кивнула Ахинея, принюхиваясь.
– Похоже на некий продукт жизнедеятельности, – заметила Фемида.
– Отлично! Сейчас мы найдем гигантскую какашку ужасного Лесного дьявола, – взмахнул руками смертный, – Из человечьих останков, между прочим.
А джин все продолжал втягивать носом воздух.
– Ему бы еще на четвереньки встать и точно охотничий пес, – шепнула Ахинея Фемиде на ухо.
Тем временем Джин начал продвигаться сначала вперед, потом влево, затем стал углубляться в заросли орешника.
Все переглянулись, пожали плечами и направились за ним. После двадцати минут плутания по чаще Джин-ищейка вывел их на широкую тропинку. Тропинка уводила прямо и налево, по обе ее стороны росли сосны, и их корни вылезали из земли то там то тут крючковатыми ручищами.
Джин не обращая внимания ни на что, целеустремленно потопал вперед, остальным ничего не оставалось, как проследовать за ним.
Чех выкарабкался из чащи самым последним, весь в паутине, репье и листьях. Увидел, что процессия ушла уже далеко, и бегом бросился всех догонять.
Тут Джин остановился так резко, что смертный, Ахинея и Фемида чуть не понатыкались друг на дружку, а Чех налетел сзади на Фемиду с такой силой, что рухнул на землю и, ударившись коленкой о торчащий корень, взвыл от боли.
– Потри, – участливо посоветовала Фемида.
– По четыре! – огрызнулся Чех, но все же начал растирать ушибленное место.
– Че там такое? – спросил у Джина Смертный, весь трясясь от страха и волнения.
– Я вижу его, – прошептал Джин.
Все сгрудились за его спиной и уставились туда, за поворот тропинки, которая, оказывается, выводила на небольшую полянку, где из-за куста торчал маленький серый зад.
Смертный обмер и попытался бежать, но Фемида схватила его мертвой хваткой и удержала на месте.
– Какой-то он маленький, – заметила Ахинея.

---

Мику опять лентяй!:,)

Сказка про дружбу



2006 год.


Сказка про дружбу
Прекрасная богиня Ахинея сидела на камне, и задумчиво ковыряла в носу, вытирая добытое о широкую спину Джина, который удил рыбу. Чех – искуситель крупного масштаба, изгнанный из ада за какое-то доброе дело, молча пинал камешек.
– Рыба не ловиться, – мрачно доложил Джин.
– Ловись, сволочь! – рявкнул Чех в воду, и попытался стрельнуть глазами.
– Ничего у тебя не получиться, сняли тебя с должности, – усмехнулась Ахинея.
– Молчи! – оскалился демон. Богиня захихикала.
– Сейчас ты у меня получишь! – Чех скорчил рожу и выпучил глаза. Он все еще не мог привыкнуть, что больше не может метать молнии взглядом.
Джин и Ахинея расхохотались. Вид у Чеха был глупее некуда.
– Ну и рожа у тебя!!!
– Аккуратно, а то глаза вываляться, – смеялась Ахинея.
– Или лопнут, – поддакнул Джин.
– Вот когда вернусь домой! – погрозил грязным пальцем Чех, щуря свои зеленые глаза.
– А-а-а!!! Вот это видел!!! – воскликнула Ахинея, вытаскивая здоровенную козявищу. Джина так и передернуло. У бедняги было страшное похмелье после местного самогона. Его выгнали из всемирной партии джинов (ВПД) за пьянство. И его аргументы, что джин вообще не существует без бутылки, ну некоторые лампы, короче без тары, не возымели успеха. Партийное собрание было неумолимо. Одновременно с ним с Олимпа изгнали Фемиду – богиню правосудия, которая брала взятки.
– Только попробуй вытереть это об меня!
– Испугался? – Ахинея затыкала пальцем с козявкой Джина.
– Фу! Фу! – отмахивался тот.
– Что делаете? – раздался громовой бас Фемиды.
Все обернулись. Престарелая богиня правосудия присела на траву, широко зевая.
– Вот рассуди, – начал Чех, – кто из нас сильнее?
– Кто больше дает? – Подняла бровь Фемида.
Чех махнул рукой:
– Взяточница.
На минуту все замолчали.
– Джин! Опять бухать! – воскликнул Чех, оборачиваясь к Джину, который втихаря доставал из-за пазухи что-то булькающее.
– Ну, вы все знаете, я целиком и полностью завишу от бутылки, – виновато потупился Джин.
– Алкоголик, – заключил Чех.
– Во! ¬¬¬Навесил всем ярлыки, – недовольно заворчала Фемида, поправляя свою пиратскую повязку на один глаз. Вообще она, не смотря на миф отлично видела обоими глазами, а повязку носила чтоб, так сказать совсем уж не выходить из образа.
– Интересно где Муза и Купидон? – задумался Джин, отпивая большой глоток.
– Не Купидон, а Скупидон, – поправила Ахинея, – он жадный как я не знаю кто! Фемида тебе слово.
– И сказала я, что это правда, – многозначительно изрекла богиня и добавила после небольшой паузы, – денег не дает.
Все опять замолчали. Наши герои сильно друг друга недолюбливали, особенно был недоволен Чех.
На склоне небольшого холма показалась фигура человека. Она перевалила через вершину и начала спускаться вниз к реке.
– Кажется это твой миленький идет,– почти по слогам произнес Чех поворачиваясь к Ахинее.
Незадачливую богиню турнули с Олимпа за любовь к обычному смертному человеку. Но небожители постоянно путали и называли его вместо Смертного Смертником, что приводило человека в неописуемое бешенство.
– Ты вернулся! – улыбнулась Ахинея, когда Смертный подошел к ним, и обнял ее
– Любовь сюсюрата,– презрительно фыркнул Джин закидывая удочку.
– Я б тебя искусил… – задумчиво проговорил Чех.
– Это ты мне?– Спросил Смертный отрываясь от богини.
– Не…Это я ей.
– Ну-ну…– Ахинея присела на камешек.
– И как ты можешь жить .в этом мире?– спросил Чех у Смертного.
– Тут хорошо, вам понравится.
Чех плюнул в воду: – Шняга.
– С милым и в шалаше рай, – заметила Ахинея.
Все кроме Чеха, который считал, что в аду лучше, тяжело вздохнули.
– Скорей бы срок изгнания прошел, – тихо проговорил Джин.
На минуту воцарилось молчание, каждый из изгнанников думал о своем.
– Рыба…– протянул Джин, вытаскивая удочку, на конце которой болтался микроскопический пескарь. Это уже десятая рыба.
– Это не рыба, – вздохнул Чех.
– Кто будет себя хорошо вести, когда вернется? – спросила Ахинея.
– Лично я буду поосторожнее, – сказала Фемида.
– А я буду пить и ныкаться, – сказал Джин.
– А я вас буду скушать, – произнес демон.
– Короче никто исправляться не думает, – подытожила Ахинея.
Как ни странно, – кивнул Джин.
День клонился к концу, на западе небо покраснело и верхушки сосен приобрели рыжеватый оттенок.
– Не такие уж вы и боги, – сказал смертный, – некоторые люди и то божественней. Верно сделали, что сослали вас сюда, может чему и научитесь.
Джин пожал плечами:
– Может.… А может и нет.
Дальше разговор как-то не клеился, потому что Ахинея со смертным ушли гулять, Джин уединился с бутылкой и рыбой, Чех от всех отвернулся, а Фемида разводила костер.
Думаю, пояснения мои никому уже не нужны, и так понятно все ясно. Их изгнали, отправили как бы в ссылку, а когда срок истечет, их заберут назад. В итоге смертный предложил изгнанникам не плохое место в лесу, где они могли бы поселиться, и сам остался с ними, поскольку там была его возлюбленная Ахинея.
* * *
На следующее утро Чех как обычно был в плохом настроении, он сидел мрачный на камне и не с кем не разговаривал.
– Чех, чего ты опять не в духе? Что с тобой? – спросила Ахинея, садясь рядом.
– Что со мной?!! – вспыхнул демон, – Да мне надоело сидеть здесь! День за днем видеть ваши рожи!
– Ух! – Фемида повернулась к ним, – Разбушевался! Иди, если хочешь, тут никто тебя не держит.
– Заткнись, дура старая! – завопил Чех, – Иди сама отсюда!
– А я не жалуюсь, – пробасила Фемида, отворачиваясь.
– Девочки, не ссорьтесь, – с издевкой произнес смертный, вылезая из шалаша.
Чех зарычал, и его темные глаза вспыхнули, но к великому его сожалению, кроме как выпучивать и таращить их до покраснения он ничего не мог.
Смертный громко расхохотался.
– Ну ничего! Мы еще поквитаемся, – прошипел Чех.
– Да, конечно, – смертный скорчил рожу и выпучил глаза, передразнивая Чеха.
Все засмеялись.
Злость и обида переполняли Чеха, но он не показал виду, а только хмыкнул и потупился. Нет ничего хуже бессилия.
– Ладно, все хватит, – строго оборвала всеобщее веселье Ахинея, – Бедному Чеху и так хуже нас всех.
– Это почему это? – спросил Джин.
– Потому, что он один тут, ну как бы это… плохой, вот.
– Он плохой?! – засмеялась своим басом Фемида, – Да он даже таракана убить не может!
– Они противные и переносят заразу, – пробубнил Чех, – Вроде коллеги мои, если так это рассмотреть, – Он не решался признаться, что до смерти их боится.
– Да вон Фемида и то злее, сколько народу покарала, почем зря, – подал голос Джин.
– Вы когда-нибудь видели Чеха за плохим делом, а? – продолжила Фемида, – Он может только дуться и ворчать, портя всем настроение.
А это разве хорошо? – подхватила Ахинея.
– Но и не так уж дико плохо.
– Но плохо же! Чех, ты хороший демон, только тебе нужно потренироваться в пакостях.
– Его пакости оканчиваются на краже печенья у меня из сундука, – ухмыльнулся Джин.
– Да! Да! – закричал Чех, – И надо сказать оно у тебя гадкое! Сухое и плесенью отдает!
Ситуация накалялась. Ахинея решила, что разговор нужно срочно переводить на другую тему.
– Слушайте, а вот кто знает какие-нибудь истории? – натянуто улыбаясь, выпалила она.
– О чем? – осведомилась Фемида, – У меня большая судейская практика могу кое чего рассказать.
– О том месте, где мы находимся.
– Ну, думаю, никто кроме твоего ненаглядного олуха-смертника, – буркнул Чех.
Все глянули на смертного.
– А-а… Хотите послушать историю о злобном лесном дьяволе, – прищурившись, сказал тот, – Это очень страшная история, кстати он живет в этом лесу. Да-да. Расскажу, если перестанете называть меня смертником.
Последняя фраза человека была жестоко проигнорирована.
– О… Кто же? – спросил Джин.
– Я предлагаю вам всем собраться у костра, поесть, а я расскажу.
Никто, конечно, не показал, что ему интересно послушать. Но все сделали вид будто им чего-то понадобилось возле смертного. Кто якобы собирал там ветки для костра, кто сел позавтракать хлебом с сыром на траве, кто будто бы грелся на солнышке, которое пробивалось сквозь листву деревьев.
– Ну, вы готовы слушать? – смертный заметил, как изгнанники постепенно подтягиваются к нему.
– Если хочешь, низкое пресмыкающееся, можешь бубнить там, что хочешь, –сообщил Чех, который примостился ближе всех. Ему было чертовски интересно послушать про дьявола, ведь это типа его родственная душа, – Тебя все равно никто не слушает, – добавил он.
– Да, – поддакнул Джин.
– Ладно, – усмехнулся смертный заметив, как горят от нетерпения глаза демона, – Я начну бубнить с того, что это жуткое порождение зла, пугает жителей здешнего городишки уже много лет, оно очень кровожадно, у него узкие светящиеся глаза, говорят, кто глянет в них, тот тотчас же погибает. А еще лесной дьявол вылавливает людей, забредших в лес, в чащу и жрет их при луне в живую. Он огромных размеров, может бать выше вот этой сосны даже, – он указал на высокое дерево рядом с Ахинеей, – а может становиться в рост человека, но высокого. Он такой тощий и костлявый, он покрыт жесткой черной, как уголь шерстью. У него огромные, острые клыки. Он очень страшный, – смертный выдержал паузу, интригуя слушателей.
– Ну что дальше-то? – не выдержал, наконец, Джин.
– Я подумал, меня никто не слушает, и перестал рассказывать, зачем? Вам же не интересно, – лукаво ответил он.
Воцарилось молчание.
– Я хочу послушать, – пробасила Фемида, – Мне интересно.
– Хорошо, тогда я продолжу, – сказал юноша, все облегченно вздохнули, – Ну так вот. Рассказывали, что однажды два парня видели как из леса выбежало на опушку адское создание, ну я его описывал, оно было таким гигантским, что его голова возвышалась над верхушками сосен, а в зубах у него был человек, видимо грибник какой-то, оно мотало им из стороны в сторону и кровь брызгала во все стороны, потому что головы у человека не было! А двумя днями позже в лесу нашли голову этого человека, она была надета на сучек, а в глазах ее стоял такой ужас, что ребята, которые ее нашли, мигом поседели и всю жизнь, потом заикались. Вот такая история, тело так и не нашли. Сожрал при луне, как пить дать, – смертный закончил свой рассказ в полной тишине.

---

как же меня прет эта песня!!! наверное у автора, тоже была такая же поганая весна... когда даже мявы подоконные не помогают....


Черная весна

Ты один и только плачет март
Каждой каплей за окном
Ты не знал что можно переждать
Что все пройдет
Ты снова станешь сильным
Кому-то очень нужным
Ну чем тебя взяла…

Та твоя весна где черный снег и грязь
Бледное небо
Да – и каждый знал
Хотя никто не спас
Как будто весь мир предал я
Уже во всем себя виню
Ломая дверь уборной
Нам наверно нужно привыкать
Весна бывает черной…

И то лишь главное что в человеке
Внутри вселенная умрет навеки
Мне все равно что скажут наши страны
Ты не успел стать для кого-то главным
Кому-то очень нужным
Ну как тебя взяла….

Чем весна таких как мы согреешь…
Так весна ты мало нас жалеешь…

---

я всё понимаю, только этого мало.(с)

сегодня я понял, что у нее очень красивые руки... даже странно, что она не играет на фортепиано, у нее пальцы полторы октавы возьмут.
когда она улыбается, у меня душа поет, когда у нее плохое настроение я боюсь сделать лишний шаг, чтобы не усугубить... когда ей грустно мне хочется сделать какую нибудь смешную глупость, но я не знаю какую.. опять же, чтоб не обидеть..
я не понимаю её настроение, вернее резкие его перемены.. утром она может мне улыбнуться, сказать что нибудь, так, что я готов по потолку бегать от радости, от надежды, от предчувствия.. а спустя пару часов, складывается такое впечатление, что я ей противен.. и от этого становиться дюже погано на душе.. но стоит ей вновь улыбнуться, и я готов горы свернуть, десяток сизифовых камней на Джомолунгму вкатить..
она мне очень нравиться, но я боюсь, дико боюсь сделать первый шаг... есть причины, к сожалению...

@музыка: Miyavi - Yappi Megumi ga suki

@настроение: ничего не понимаю!!!

@темы: "размышления"

---

весна бывает чёрной(с)

какое-то странно-хуеватое настроение у меня сегодня... вот скажите, родные мои ПЧ, можно ли понять что любишь человека, только после шести лет приятельских отношений? мне кажется, что это очередной весенний заеб.. но почему же, черт возьми, мне настолько плохо!? аж до слёз.. и самое отстойное, в том, что я знаю, что ничего и никогда не получится...
я знаю этого человека, давно и хорошо.. я его уважаю, мне на душе светло, когда он улыбается, но.. любовь ли это? не знаю..
если судить по моему состоянию, то да. но душевное состояние довольно коварная штука, чтобы ему доверять..
извините меня за столь сумбурный пост, но не все мыслеощущения можно передать словами.. а написать очень хотелось, потому что сидит эта грусть внутри и колется, ворочается, жить не дает..

@музыка: Itoshi Hito

@настроение: отсутствует

@темы: "романтика","мысли вслух"

---

две мысли...

позавчера, в супермаркете, я почувствовал себя геем...
так как я короткий, я попросил парня, стоящего неподалеку, достать мне пиво с верхней полки...
у него такя замолодная татуха над левой ягодицей....
мрррррр ))))))))



а сегодня я задумался о послесмертии....
пытаюсь поверить в реинкарнацию... но все равно страшно...
что если на смерти и заканчивается жизнь людская...

я ведь хороший, не правда ли?

@музыка: Комаров-Мы никогда не умрем

@настроение: поганое

@темы: "размышления"

---

моя единственная любовь

обожаю эту песню! помогите, кто нибудь! хочу её перевод на русский!!
ПОЖАЛУЙСТА!!!

@музыка: ОН естественно!

@настроение: я гей????

@темы: "моя любовь"

---

Я в картинках

на днях я не дошел до дома, и сердобольный Мику приютил мое бренное тело в своей берлоге..
а еще, я наконец получил свои фенечки, которые ждал неделю

---

новая любовь! (но Мияви, все равно лучше!!!)

Вдруг я понял, что J-rock простирается намного дальше Ан Кафе, Мияви и Ок Роков...
великое открытие...
но я уже говорил, о том что тормоз тоже механизм
Большое спасибо Юнга <Брэд Кроуфорд> Ю-сан, за знакомство с Malice Mizer!!!

@музыка: Gackt

@настроение: среднее

---

снова я в картинках

Зайка, для тебя старался...


















вот человек сделавший всю эту красоту, но не мой папа

---

Отчет о концерте An Cafe.

ну, добрый вечер! давно не появлялся, простите засранца
был на концерте An cafe... Отчетов о нем уже очень много, поэтому особо распространяться не буду.
негатив от давки, тоже описан уже в полной мере, поэтому расскажу о позитиве
во первых нужно вспомнить супер позитивную девушку Ксюшу, с которой мы познакомились на входе. Замечательный человечек, и так же безумно любит Мияви, как и я! Жаль, но контактами мы не обменялись
Сами Кафехи не разочаровали, как и ожидалось.
Очень порадовал тот факт, что в давке, на выходе, моего дорогого друга Miku несколько раз чуть не обблевали, но жалко что только чуть
Там же Мику, очень хорошо пристроился на плече у девушки, в костюме зебры. Правда потом Зебра потерялась, а жаль..
Когда терпение мое достигло предела, и я не мог уже молча терпеть натиск толпы, мне пришла гениальная идея. Я закричал: "Народ, в баре халявное пиво наливают!" И что вы думаете? Они не поверили! Опять же жаль...
И конечно же весь негатив был сведен на нет, тем что мы увидели выход Кафешек, и их погрузку в автобус, типа "Газель"
Теруки вблизи настолько каваен, что на секунду, я даже задумался об измене своему идеалу...
Кстати, сегодня нам ответила, на нашу жалобу, арт директор клуба! Извинилась, и пригласила на любой концерт бесплатно Прррррыятно!!

@музыка: An Cafe - Nyappy

@настроение: постнегативный позитив

---

занимательная зоология)

вещи, которые пишут люди в аське, бывают настолько абсурдно-замечательны, что грех не поделиться с обществом)))
Вашему вниманию предлагается наша с другом переписка
*барабанная дробь*

стать свидетелем рождения очередных мифических существ

Junga (21:28:30 12/03/2009)
как дела?

Demien (21:29:15 12/03/2009)
настроение нестояния..

Junga (21:29:42 12/03/2009)
это как? я знаю состояние нестояния,а вот настроение....

Demien (21:30:05 12/03/2009)
вот такой я загадошный)))

Junga (21:30:20 12/03/2009)
тайна,покрытая мраком...

Demien (21:30:22 12/03/2009)
если бы я сам знал как это)

Junga (21:30:27 12/03/2009)
бедный Мрак!


Demien (21:32:29 12/03/2009)
а то! нефиг у меня под ногами путаться)))) поймаю, бывает пару мраков, как покрою ими какую нибудь тайну, растяну, пошире, чтоб тайна влезла)))

Junga (21:33:17 12/03/2009)
а ты аоаробуй сразу несколько мраков сшить. Для надёжности)))

Demien (21:33:46 12/03/2009)
пробовал, брыкаются, гады)

Junga (21:34:01 12/03/2009)
плохо пробовал, значит))

Demien (21:34:04 12/03/2009)
одного оглушил и делай с ним что хочешь..

Demien (21:34:27 12/03/2009)
а вместе, они по очереди начинают очухиваться

Junga (21:34:30 12/03/2009)
яойем попахивает))

Demien (21:34:39 12/03/2009)
и кусаються больно

Junga (21:34:55 12/03/2009)
кто?яои или мраки?

Demien (21:35:38 12/03/2009)
мы ж о повадках диких мраков говорили..

Junga (21:35:53 12/03/2009)
да помню я!

Demien (21:36:02 12/03/2009)
про яоев, можно потом как нибудь,

Demien (21:36:12 12/03/2009)
слишком широкая тема

Junga (21:36:35 12/03/2009)
ооо...даааа....с яоями можно много чего весёлого делать

Demien (21:36:58 12/03/2009)
взять, к примеру их поголовную страсть портить вещи всякие

Demien (21:37:07 12/03/2009)
нарут, сасков,

Demien (21:37:28 12/03/2009)
иногда даже до какашей добираются

Demien (21:37:35 12/03/2009)
если не следить

Junga (21:37:38 12/03/2009)
это конечно вещь,но такое портить не жалко! За яой только жалко


Demien (21:38:57 12/03/2009)
а особо дикие особи яоев, нападают даже на великого Мику-чана

Demien (21:40:10 12/03/2009)
одна из их встреч закончилась разгромной победой Мику-чана, потерявшего, првда несколько конечностей, хорошо что не особо нужных

Demien (21:40:22 12/03/2009)
в их числе голова

Demien (21:40:36 12/03/2009)
и средний палец правой ноги

Junga (21:40:38 12/03/2009)
*представил себе нашего Мику,на которого нападают какие-то странные животные с боевым кличем:"ЯОЙ!!!!"*

Demien (21:41:28 12/03/2009)
он как зверь расшвырял их в стороны с криком "За батьку!"

Demien (21:41:46 12/03/2009)
одного даже разорвал и съел

Demien (21:42:01 12/03/2009)
правда потом полночи дристал

Demien (21:42:14 12/03/2009)
но это особой роли не играет)

Demien (21:42:38 12/03/2009)
ведь герою прощаются такие маленькие шалости

Junga (21:42:52 12/03/2009)
да,это точно.

Demien (21:43:00 12/03/2009)
подумаешь, три толчка вдребезги..

Demien (21:43:07 12/03/2009)
фигня какая)

Junga (21:43:22 12/03/2009)
хорошо что не целый район

Demien (21:44:07 12/03/2009)
ну.. Мику-чан конечно великий воин, но на такой подвиг его не хватит)

Demien (21:45:33 12/03/2009)
а у тебя были какие-нибудь знаменательные встречи с мраками или яоями?

Junga (21:45:45 12/03/2009)
ну если очень постариться...

Junga (21:45:50 12/03/2009)
да было несколько

@музыка: Наутилус - Зверь

@настроение: так себе

@темы: "аськобред"